Поэтика городов Паустовского
«Путешествия дают впечатления и познания такие же живые, как морская вода, как дым закатов над розовыми островами архипелага, как гул сосновых лесов, как дыхание цветов и голоса птиц.
Новизна всё время сопутствует вам, и нет, пожалуй, другого более прекрасного ощущения, чем этот непрерывный поток новизны, неотделимый от вашей жизни. Если хотите быть подлинными сыновьями своей страны и всей земли, людьми познания и духовной свободы, людьми мужества и гуманности, труда и борьбы, людьми, создающими духовные ценности, — то будьте верны музе далёких странствий и путешествуйте в меру своих сил и свободного времени. Потому что каждое путешествие — это проникновения в область значительного и прекрасного».
Константин Паустовский. «Муза дальних странствий». 1957 г.
Чудесно сказано, не правда ли, друзья?! Наше обращение к творчеству удивительного Константина Георгиевича Паустовского не случайно. Всю жизнь его одолевала непрерывающаяся жажда путешествий. «Моей любимой наукой в гимназии была география», пишет он в своей автобиографической повести. И далее: «Ещё в детстве у меня появилось пристрастие к географическим картам. Я мог сидеть над ними по нескольку часов, как над увлекательной книгой». Да и вся жизнь Паустовского — большое путешествие от города к городу, которое началось в Москве (место рождения), продолжилось в Киеве (учёба в гимназии), Таганроге (написан первый роман), во многих других городах и закончилось в Тарусе, где писатель и похоронен.
Действительно, города оказались вехами на пути и самого писателя, и его героев, стали местами литературных событий. Города постоянно влекли Паустовского, обещали интересные встречи и неожиданности: «В каждой области, в каждом крае я отыскивал самый привлекательный угол и как бы оставлял его «за собой». Большей частью это были малоизвестные места: на Севере — Олонец и Каргополь, Кирилло-Белозерский монастырь и Чердынь, в Средней России — милый город по имени Сапожок, Задонск, Наровчат, в Белоруссии — Бобруйск, на Северо-Западе — Гдов и Остров и еще много других мест. Столько, что мне не хватило бы жизни побывать повсюду…»
Конечно, великий художник слова, Паустовский не просто описывал увиденное. Города, места, многочисленные уголки огромной России расцвечены красками его фантазии, его мыслей, его представлений о жизни, освещены его внутренним светом, одухотворены его миром. Это поэтические характеристики городов, из которых мог составиться бы интереснейший путеводитель, вдохновляющий на путешествия.
Хочется привести несколько примеров.
Арзамас
«Вырос я на юге и до сих пор не видел ещё таких уездных городков, как Арзамас, – типично русских, вплоть до причудливых резных наличников, неизменной герани на окнах и дверных звонков, дребезжащих на заржавленной проволоке…
Старый Арзамас остался в памяти как город яблок и церквей. Базар был заставлен корзинами с жёлтыми, крепкими яблоками, и куда ни взглянешь – всюду было такое обилие золочёных, похожих на эти яблоки, куполов, что казалось, этот город был вышит в золотошвейной мастерской руками искусных женщин. Есть сотни маленьких городов в России. Никто даже толком не знает о их существовании. А вот Арзамасу повезло. Он вошёл в народную поговорку: «Один глаз на нас, другой – на Арзамас…»
Петрозаводск
В письме писателю Рувиму Фраерману Константин Георгиевич поделился впечатлениями о своём первом знакомстве с Петрозаводском: «Город очень славный, а озеро всё в шхерах и отражениях облаков. Вся Карелия пахнет мокрой сосновой корой».
Затем, в «Книге скитаний», входящей в цикл «Повесть о жизни», Константин Георгиевич писал о Карелии:
«Из Петрозаводска я ездил на водопад Кивач и видел эту, по словам Державина, «алмазну сыплющуся гору». Я видел много озёр с водой цвета олова, дышал запахом корья, пропитавшим всю Карелию, слушал старую сказительницу из Заонежья, чьи песни рождались из северной ночи и северной женской тоски, видел нашу деревянную Флоренцию – церкви и монастыри, плавал по Онежскому озеру и до сих пор не могу избавиться от впечатления, что оно заколдовано… Я ни на минуту не терял ощущения этой страны, погруженной в рассеянный северный свет…»
Таруса
«Места вокруг Тарусы поистине прелестны, они погружены в чистейший лёгкий воздух… Тарусу давно следовало бы объявить природным заповедником…»
«Пожалуй, нигде поблизости от Москвы не было мест таких типично и трогательно русских по своему пейзажу. В течение многих лет Таруса была как бы заповедником этого удивительного по своей лирической силе, разнообразию и мягкости ландшафта.
Недаром ещё с конца XIX века Таруса стала городом художников, своего рода нашим отечественным Барбизоном. Здесь жили Поленов и тончайший художник Борисов-Мусатов, здесь живут Крымов, Ватагин и многие наши художники. Сюда каждое лето приезжает на практику молодёжь из московских художественных институтов.
За художниками потянулись писатели и учёные, и Таруса сделалась своего рода творческой лабораторией и приютом для людей искусства и науки».
Симбирск – Ульяновск
«В Симбирске я тоже был зимней ночью. Весь этот пустынный тогда город был покрыт инеем. Запущенные его сады стояли как бы в оловянной листве.
Со Старого Венца я смотрел на ночную Волгу, но ничего не увидел, кроме тусклой, смерзшейся мглы.
Тогда я ещё не знал, что Симбирск – родина Ленина. Сейчас мне, конечно, кажется, что уже тогда я видел тот деревянный дом, где он жил в Симбирске. Мне это кажется, может быть, потому, что там много таких тёплых домов, бросающих по вечерам свет из окон на узкие тротуары.
В то время я знал только, что в Симбирске жил Гончаров – медлительный человек, владевший почти сказочным даром русского языка. Этот язык живёт в его книгах легко, сердечно и сильно…»
Ну, не прекрасно ли, друзья! Кажется, и немного сказано, но каждое слово отзывается и будит воображение. Так и хочется отложить все дела, собраться в дорогу и вновь открыть, а может быть, и впервые увидеть эти чудесные русские города, которые, в сущности, мы так мало знаем. И дело, конечно, не в собственно знаниях, которые можно найти в любом справочнике или в интернете, а в ощущениях, которые могут подарить только путешествия.
Кстати, почти во все города Паустовского мы ездим с «Русским путешественником», тоже становясь в этих поездках очароваными странниками, потому что нам, как и писателю, важны впечатления, важен воздух и настроение тех мест, где мы бываем, ведь это всё обогащает душу. Не зря Паустовский, говоря о странствиях, приводил арабскую пословицу о том, что скитания — это путь, приближающий нас к небу…
В путь, друзья!
